Польская пропаганда в Болгарии и Турции в 1915 г.

Первая мировая война — беспрецедентная по своим масштабам за всю предшествующую историю битва народов — проводилась на суше и на море, под водой и в воздухе. Однако не менее важным пространством противостояния оказалось информационное, успехи в котором — на первых порах неожиданно для самих участников войны — не в последнюю очередь определяли превосходство одной борющейся стороны над другой.

Политические элиты народов, не имевших на начало Великой войны собственной государственности, но страстно желавших обрести ее, среди которых были и поляки, также прибегали к пропаганде, как средству борьбы за национальные цели.

Польский поэт XIX в. А. Мицкевич призывал «войну народов» как Спасителя Польши¹. Тревожные события начала ХХ в. на европейской арене наводили польских политиков на мысль о ее скором приближении².

События на Балканах начала ХХ в. — боснийский кризис (1908 г.) и Первая балканская война (1912 г.) закрепили, как считает ряд польских исследователей, существовавший в польском политическом классе раскол на почве расхождений во взглядах на то, с какой из империй, Россией или Австро-Венгрией, связывать будущее польского вопроса³.

Первая балканская война (октябрь 1912 г.) практически совпала с организационным оформлением проавстрийского движения из поляков: в августе и ноябре 1912 г. в Галиции были созданы соответственно Польская военная казна и Временная комиссия конфедерированных партий-сторонниц независимости (с ноября 1913 г. — Комиссия конфедерированных партий сторонниц независимости). Итоги Первой балканской войны привели лидеров этого течения к выводу, что в условиях изменения международной ситуации складывается благоприятный момент для выступления в защиту польских национальных требований, а европейские границы не настолько прочны, равно как и мир в Европе⁴.

В ходе мировой войны польские политики разного толка, в том числе и сторонники австрофильской концепции, выступавшие за объединение под скипетром австрийских Габсбургов входивших в состав Австро-Венгрии и Российской империи Галиции и Царства Польского соответственно, развернули широкую борьбу за национальную государственность, каждый — в духе своего понимания решения польского вопроса. При этом немаловажная роль отводилась задаче превращения польского вопроса из внутреннего дела держав-участниц разделов в международную проблему. Достижению этой цели как раз и служила пропагандистская работа, развернутая поляками с разной силой интенсивности в различных странах Европы, Азии и Америки.

Болгария и Турция не стали в этом смысле исключением.

Балканы и Османская империя с давних времен служили пристанищем для различных нелояльных Российскому государству элементов⁵. Были среди них и польские эмигранты. Причем связь между направленной на национальное освобождение деятельностью и соотношением сил на Балканах, политикой держав в этой части Европы стала чуть ли не традицией польской политической мысли⁶.

Кроме того, в стремлении политиков-австрофилов заручиться поддержкой со стороны стран Южной Европы некоторые польские историки усматривают влияние концепции Срединной Европы, в соответствии с которой отрицалась возможность самостоятельного существования малых государств и провозглашалась необходимость создания военно-экономического союза Германии, Австро-Венгрии и стран на юге Европы, включая Турцию. Предполагалось, что данный союз уравновесит такие державы, как Великобритания, США и Россия⁷.

По мнению некоторых польских ученых, именно в годы Первой мировой войны не только сформировались польские внешнеполитические взгляды на роль балканских государств, но начали возникать и организационные структуры, позднее ставшие частью внешнеполитической службы возрожденного польского государства⁸. Такими структурами были, прежде всего, польские информационные бюро, создававшиеся в годы войны в зарубежных странах.

На территории Болгарии формирование пропольских структур, занимавшихся информационно-пропагандистской деятельностью в духе концепции австрофильства, а также кристаллизация применявшихся ими методов как раз приходятся на 1915 г.

Работа, которую вели поляки за рубежом в годы Первой мировой войны, наиболее широкое освещение нашла в польской историографии, однако различные аспекты данной темы представлены в научной литературе неравномерно⁹. Внимание российских исследователей к данной теме привлечено в меньшей степени, хотя имеются некоторые наработки и здесь. Задача данной статьи — рассмотреть информационно-пропагандистскую работу Главного национального комитета (ГНК) в Болгарии и Турции в 1915 г.

ГНК был учрежден в Кракове 16 августа 1914 г. польскими консервативными политиками, придерживавшимися австрофильских взглядов. Первоначально в него входили все польские политические партии. Комитет получил от австрийцев разрешение на формирование двух добровольческих легионов со статусом ополчения, став для них высшей инстанцией в политической, военной и финансовой сферах¹⁰.

Военный департамент (ВД) — одно из структурных подразделений ГНК. В его составе находилось пресс-бюро, в задачи которого входили сбор и публикация сведений о деятельности польских легионов. По мнению польских историков, уже с середины сентября 1914 г. пресс-бюро ВД начало самостоятельную информационную работу за границей¹¹.

Как правило, департамент целевым образом направлял своих сторонников в страну пребывания для ведения информационной и пропагандистской работы либо находил для этого деятелей из числа местной полонии (польской диаспоры за границей).

Именно один из таких энтузиастов, по собственной инициативе обратившийся с предложением организовать информационную работу в Болгарии, а затем «приписанный» к пресс-бюро ВД и направленный в эту балканскую страну для реализации своего предложения, Тадеуш Станислав Грабовский (1881–1950), и налаживал агитационно-пропагандистскую деятельность в духе австрофильства на территории Болгарии. В сферу его деятельности входила и Турция.

Грабовский, окончив Пражский и Венский университеты, преподавал в гимназии. Впоследствии был профессором Ягеллонского (Краков) и Вроцлавского университетов, специализировался в области истории славянских литератур. В годы войны являлся референтом славянской печати в прессбюро ВД, занимался организацией в Болгарии информационно-пропагандистской работы, направленной на продвижение польского вопроса в духе австрофильства. После войны до 1925 г. находился на дипломатической службе, став первым посланником независимого польского государства в Софии¹². Я. Сибора считает Грабовского автором плана ведения Главным национальным комитетом работы на Балканах. Инициатором налаживания пропаганды польского вопроса на международной арене, по мнению В. Степняка, был руководитель пресс-бюро Военного департамента ГНК Станислав Кот. Этой деятельности весьма активно способствовало руководство ВД в лице Владислава Сикорского¹³.

Изначальный план Грабовского был весьма обширен: он предлагал охватить информационно-пропагандистской работой в «поддержку польского дела и легионов» помимо Болгарии также славянские земли Австро-Венгрии. В январе—феврале 1915 г. Грабовский познакомил со своей инициативой руководство ГНК (президиум и ВД). Если от президиума ответа так и не последовало, то Военный департамент заинтересовался данным предложением и, приписав Грабовского к своему пресс-бюро, поручил ему выполнение указанной задачи.

Грабовский немедленно приступил к делу. Согласно его сообщению, были установлены контакты с потенциальными единомышленниками в Праге, Брно, Любляне, Загребе, Сараеве и Софии (в болгарской столице его доверенным лицом стала Ванда Зембжуская-Еловицкая)¹⁴. Были налажены связи с 29¹⁵ славянскими газетами, в число которых входили: по семь чешскоморавских и хорватских газет, по три — словацких, словенских и болгарских, одна — лужицкая и пять — украинских. С редакциями была достигнута договоренность о подписке либо обмене выпускаемых ими номеров на «Вядомости Польске» («Польские ведомости»; наиболее читаемая, по определению А. Гарлицкой, газета среди изданий, выпускавшихся под эгидой ГНК — «самое важное орудие пропаганды пресс-бюро Военного департамента»)¹⁶.

Грабовский подготовил несколько обзоров славянской прессы с акцентом на освещении ею польского вопроса, надеясь, что данная информация будет использована в публикациях польских печатных органов, в частности в газете «Polen» («Польша») (ежедневном издании антироссийской направленности, выходившем в Вене на немецком языке с 1915 по 1918 г. по личной инициативе председателя ГНК В. Яворского; газета была рассчитана, прежде всего, на немецкого, австрийского, венгерского и чешского читателя; ее программа оставалась неизменной на всем протяжении существования: «независимое польское государство … в союзе с австро-венгерской монархией)¹⁷. Интерес к подготовленному Грабовским материалу был проявлен далеко не сразу, поэтому он решил не тратить попусту время и всецело сосредоточился на работе на болгарском направлении. Однако и здесь его мысль работала широко: он мечтал создать информационное бюро, охватывавшее своей деятельностью все Балканы, в то же время совместно с посланцем ГНК в Румынии предпринимал шаги по изданию бюллетеня на французском языке, предназначенного для балканских народов¹⁸. Реальная обстановка и то и дело возникающие трудности зачастую корректировали эти широкомасштабные планы¹⁹.

Польская информационно-пропагандистская работа за границей велась, как правило, по нескольким направлениям: установление и поддержание контактов с местной прессой, предоставление ей для последующей возможной публикации материалов и статей по польскому вопросу или о легионах; изготовление и распространение собственной печатной продукции (брошюр), а также полученных через Военный департамент материалов (книг, открыток, альбомов, газет, воззваний и т. д.); формирование библиотечек, посвященных польской тематике; реферирование прессы страны пребывания; информирование польской прессы об отношении к польскому делу за границей; организация публичных (культурно-массовых, просветительских или благотворительных) мероприятий, в ходе которых акцент делался на польском вопросе или положении польских земель и польского населения в условиях войны; создание пропольских общественных комитетов, к участию в которых привлекались единомышленники и полонофилы из числа местной интеллигенции; поддержание контактов с властями страны пребывания, предоставление им информации (в виде памятных записок) о положении польских земель и истории польского вопроса, а также возможных путях его решения; организация интервью и проведение анкетирования (опроса мнений) по польскому вопросу; взаимодействие с местной полонией; пропаганда идеи вступления добровольцев в польские легионы, набор желающих и оказание им помощи в переправке к месту назначения; привлечение внимания к вопросу о положении пленных поляков и попытки его улучшения.

Направления польской информационно-пропагандистской работы были примерно одни и те же для разных стран, однако имели место нюансы и особенности, определявшиеся, как правило, условиями каждой конкретной страны, событиями на фронте, личными качествами и квалификацией пропагандистов.

В Болгарии были в той или иной степени представлены практически все вышеупомянутые направления польской информационно-пропагандистской работы.

К 10 сентября 1915 г. в Софии было создано и начало функционировать польское пресс-бюро. Эту дату указал в своем отчете из Болгарии, датированном 26 сентября 1915 г., Грабовский²⁰. В литературе и источниках встречаются и другие данные относительно сроков учреждения пресс-бюро в Болгарии. В болгарской анкете по польскому вопросу, изданной отдельной брошюрой в 1917 г., в частности, отмечается: «Представительство пресс-бюро ГНК в Софии создано… в апреле, а организационное укрепление и развитие оно получило во второй половине 1915 г.»²¹. По данным Сиборы, Грабовский в своей статье «Польская деятельность в Болгарии», опубликованной в «Вядомостях Польских» 19 марта 1916 г., привел третью дату создания представительства — июнь 1915 г.²² Его появлению предшествовала организационная работа на протяжении полугода: поездки по стране, изучение местных условий, установление контактов с местной общественностью, редакциями газет, полонией.

Условия, в которых приходилось начинать деятельность, по оценкам самих польских организаторов, были в целом благоприятные («Дело только начинается, но есть все шансы на успех», — писал Грабовский в одном из своих донесений). Имеющиеся трудности, вызванные местными особенностями, по его убеждению, вполне можно было преодолеть, приложив к тому энергичные усилия и получив поддержку (прежде всего, материальную) ГНК. К числу трудностей относился тот факт, что по состоянию на конец июля 1915 г. со стороны болгарской прессы все еще не наблюдалось повышенного интереса к польскому вопросу. Дело объяснялось тем, что болгарское общество было слишком занято проблемой возможного участия собственной страны в вооруженном конфликте (Болгария вступила в войну на стороне Центральных держав 20 октября 1915 г.), а также будущими границами болгарского государства²³.

Момент для развертывания польской информационно-пропагандистской работы и привлечения симпатий болгар к Польше был выбран удачно. Говоря о настроениях в среде болгарских правящих элит, Грабовский отмечал, что, хотя Болгарии в первый год войны и удалось сохранить нейтралитет, они приобретали все более антироссийский характер и эволюционировали в сторону симпатий по отношению к Центральным державам. В болгарском обществе нарастало чувство восхищения «военной машиной Австрии и Германии», а в болгарской армии стремительно росло германофильство²⁴. Поддержка Россией Сербии, к которой после поражения во Второй балканской войне Болгария имела территориальные претензии, ставила болгарское и российское государства по разные стороны баррикад.

Царь Болгарии Фердинанд I Саксен-Кобург-Готский и стоящее у власти правительство «либеральной концентрации» д-ра Васила Радославова все больше склонялись к союзу с Центральными державами. Руководители краковского комитета стремились воспользоваться моментом, когда правительство Радославова настраивало Болгарию против России для того, чтобы в будущем возрожденная Польша могла занять место покровительницы такого небольшого славянского государства, как Болгария²⁵.

Не препятствуя деятельности Польского бюро по печати и даже благожелательно откликаясь на его инициативы, как то: интервью, беседы, ответы на вопросы анкеты с их последующей публикацией и т. д. — болгарское правительство преследовало и свои цели, видя в польских представителях дополнительный источник информации, возможно даже и конфиденциальной, относительно намерений и планов Германии и Австро-Венгрии. Об этом осенью 1915 г. Радославов прямо сказал Грабовскому в беседе²⁶. Обсудив возможное участие премьер-министра Болгарии в анкетировании по польскому вопросу (проводилось Польским информационным бюро (ПИБ) с конца 1915 г. на протяжении примерно полугода; в нем поучаствовали 32 человека, включая членов болгарского правительства и премьер-министра, представителей научных и деловых кругов, культурной общественности; позже результаты опроса были изданы отдельной брошюрой под названием «Ankieta bułgarska w sprawie polskiej» (Piotrków, 1917)), собеседники затронули более широкий спектр вопросов — от исторических судеб польского и болгарского народов до позиции, которую может занять Болгария на будущей мирной конференции по польской проблеме. В ходе беседы Радославов, по утверждению Грабовского, предложил поддерживать конфиденциальный (минуя власти Австро-Венгрии и Германии) канал связи между болгарскими правящими кругами и «имеющим вес и пользующимся доверием» постоянным представителем ГНК в Болгарии (желательность присутствия такового Радославов подчеркнул). По его мысли, такой канал призван был стать для премьер-министра Болгарии источником дополнительной информации о политике Германии и Австро-Венгрии в польском вопросе. Грабовский объяснил это предложение тем, что, встав на сторону Центральных держав, София понимала меру опасности, которую таила в себе политическая и экономическая экспансия Германии и Австро-Венгрии. Желая сохранить свою независимость, болгары нуждались во всевозможных источниках информации о политике своих союзников.

Был ли налажен такой канал, на основании имеющихся документов сказать трудно. Видимо, Грабовский неоднократно предлагал президиуму ГНК направить в Болгарию «специального представителя и референта» в целях повышения эффективности агитационной работы в пользу польского дела. Его предложения оставались без ответа. В Военном департаменте Грабовскому советовали подождать, пока «вопрос дозреет»²⁷.

Тем не менее Польское информационное бюро или, как оно именуется в докладах Грабовского, «представительство пресс-бюро» ВД в Софии существовало и развивало свою деятельность, несмотря на отсутствие формального разрешения на его создание со стороны болгарских военных властей²⁸. По имеющимся данным, примерно за один год (1915–1916) в софийской прессе появилось более 500 статей, заметок и корреспонденций, большая часть которых была плодом деятельности бюро²⁹. Агитация по польскому вопросу велась в пользу Центральных держав.

Бюро насчитывало 20 сотрудников, причем все они имели различные профессии и другие места основной работы, а свои функции в бюро выполняли практически на общественных началах несколько часов в неделю в зависимости от наличия свободного времени. Правление бюро составили три человека: председатель — профессор Боян Пенев, его заместитель — писатель, директор Музея этнографии в Софии Стефан Костов, секретарь, представитель ГНК и посредник между бюро и краковским комитетом — публицистка Ванда Зембжуская-Еловицкая (журналистка, автор книги о Т. Костюшко, публиковала в болгарской прессе статьи о польском вопросе и легионах; постоянно проживала в Софии).

Помимо работы в ПИБ Зембжуская-Еловицкая участвовала в учреждении болгарских комитетов, призывавших оказывать моральную и материальную помощь Польше. Комитет «За Польшу», созданный по примеру сети итальянских комитетов «Pro Polonia» («За Польшу»), объединял в своих рядах известных представителей софийской интеллигенции и польской диаспоры. В рамках Комитета действовало так называемое Женское отделение («Дамский комитет по Польше»), которым руководила супруга премьер-министра Болгарии Радославова. В работе данной организации активное участие принимала супруга австро-венгерского посланника в Софии, графиня Мария Тарновская (урожденная Святополк-Четвертыньская)³⁰.

Остальные выполняли роль референтов по прессе: германской, русской, болгарской, сербской, хорватской, румынской, украинской, греческой, турецкой, армянской, еврейской. Имелись также машинистка, бухгалтер и переводчики. Интересно, что себя Грабовский не называл в числе сотрудников. Видимо, это было связано с тем, что в его задачи входили организация и налаживание работы информационного бюро, а не постоянная деятельность в его составе (в одном из своих отчетов Грабовский писал, что будет находиться в Болгарии один–два месяца, а может быть, и дольше, если потребуется)³¹. По данным Г.Д. Шкундина, деятельность Польского бюро по печати в Софии закончилась в конце 1916 г., и Грабовский покинул болгарскую столицу³².

В качестве помощников к работе ПИБ привлекались выпускники галицийских (прежде всего, львовских) вузов, знающие или понимающие польский язык. В провинции также имелись сторонники бюро из числа сочувствующих болгар или проживающих здесь поляков. В их задачи входила помощь в установлении контактов с местной общественностью и прессой. Бюро имело помощников и в некоторых частях Турции: в Адрианополе в своей деятельности оно опиралось на католических священников, в Сан-Стефано — на представителей полонии. В Константинополе действовал польский торговый агент (до Первой мировой войны — варшавский предприниматель) Здзислав Мачейовский³³, которого ГНК привлекал к информационной работе, однако без предоставления ему статуса своего представителя. Грабовский посещал Константинополь, изучал местные условия, встречался с Мачейовским, обсуждал в турецком внешнеполитическом ведомстве вопрос создания здесь в будущем Польского информационного бюро³⁴.

Основным и наиболее трудоемким видом деятельности софийского бюро была подготовка переводов статей с польского или немецкого языка на болгарский и французский с целью их последующей передачи в редакции болгарских и турецких газет для возможной публикации. Своего постоянного помещения у бюро не было. Это затрудняло его работу, так как вынуждало сотрудников брать задания на дом, а потом обмениваться выполненными частями, ездя друг к другу, зачастую в разные концы Софии. Квартира Грабовского использовалась для проведения совместных встреч, а также в качестве машинописного бюро, места хранения архива и канцелярской документации. На три дня в неделю бралась напрокат пишущая машинка. Это позволяло еженедельно заготавливать некоторый запас сообщений, которые потом рассылались в болгарские и турецкие газеты и представителям местной полонии. На машинке также перепечатывались донесения и статьи, предназначенные для публикации в польской прессе. На регулярной основе (каждый четверг) эти сообщения отсылались в несколько адресов в Галиции.

Одной из перманентных трудностей практически всех польских информационных бюро за границей, в том числе и софийского, была нехватка денежных средств. Это являлось препятствием на пути реализации многих идей. Так, по мнению Грабовского, небольшие денежные вложения со стороны Главного национального комитета позволили бы создать сеть агентов пресс-бюро ВД в болгарской и турецкой провинциях³⁵.

На основании его отчетов можно составить приблизительное представление хотя бы о части тех финансовых затрат, которые были необходимы для обеспечения деятельности польского пресс-бюро в Софии. Возможно, здесь они были ниже, чем в других странах, так как не арендовалось специальное помещение для работы бюро. По подсчетам Грабовского, на цели печати различных воззваний, брошюр, ведения корреспонденции, а также представительские расходы и т. д. на длительный период могла бы потребоваться сумма в размере 300–400 крон (примерно 330–440 левов). Стоимость публикации небольшой брошюры оценивалась им в 65 крон (75 левов). Часть расходов, а также свое содержание Грабовский готов был покрывать из собственных средств, для чего просил сохранить за ним на время его пребывания в Болгарии (как отмечалось выше, предположительно один–два месяца, а может быть, и дольше, если потребуется) эквивалент его зарплаты преподавателя гимназии в размере 310 крон (приблизительно 350 левов) в месяц. Пример Грабовского и других пресс-представителей ГНК за рубежом показывает, что нередко они оказывались в весьма затруднительном положении, тратя свои личные средства на нужды информационной работы. Просьбы о компенсациях, обращенные в руководящие структуры ГНК, не всегда удовлетворялись быстро и в надлежащем объеме. Пересылать эти деньги (зарплату) Грабовский предложил через австро-венгерское консульство в Софии, желательно авансом за два–три месяца вперед³⁶. Взаимоотношения польских информационных бюро в Болгарии и Турции с австровенгерскими диппредставительствами в этих странах сводились, главным образом, к оказанию взаимной поддержки, помощи и услуг.

В отчете от 26 сентября 1915 г. Грабовский сообщил, что он, «потратив все свои личные сбережения на цели издательской и агитационной деятельности» и не получив ни от президиума, ни от секретариата ГНК ответа на неоднократные свои просьбы в виде писем и телеграмм о высылке ему средств, был вынужден обратиться в австро-венгерское консульство в Софии за займом в размере 400 крон, которые обязался «безотлагательно вернуть». По этой причине в течение ближайших двух недель посланец пресс-бюро Военного департамента ГНК просил направить соответствующую сумму на его имя через Министерство иностранных дел Австро-Венгрии в австро-венгерское консульство в Софии с пометкой: «(для д-ра Т. Грабовского)»³⁷.

Польские пресс-представители ГНК в Болгарии пользовались также возможностями дипломатической почты и курьерской связи австрийских загранучреждений. По этому каналу нередко переправлялись корреспонденция и газеты, что было особенно важно в условиях затрудненной работы почтовых ведомств на фоне войны либо фактической блокировки почтового сообщения, как, например, это имело место между Австро-Венгрией, Румынией и Болгарией. По словам Грабовского, он получил специальное разрешение в австро-венгерском Министерстве иностранных дел на «обратную связь», т. е. пересылку для него руководящими органами ГНК через курьеров министерства и австрийских загранучреждений в Софии посылок, содержащих необходимую литературу, статьи и письма. Первоначально Грабовский имел договоренности с конкретным сотрудником Министерства иностранных дел в Вене о пересылке поступающих на его имя материалов с курьером в Софию. Однако примерно с конца августа 1915 г. данный канал перестал действовать. В связи с этим, заручившись специальным разрешением в австрийском внешнеполитическом ведомстве, Грабовский рекомендовал адресовать посылки, предназначенные ему, просто в МИД Австро-Венгрии с пометкой «для австро-венгерского консульства в Софии (служебное дело), для д-ра Т. Грабовского».

Австрийская дипломатическая связь могла использоваться и в Турции. Грабовский предлагал направлять через австро-венгерское консульство в Адрианополе пропагандистские материалы, предназначенные для возглавляемого настоятелем Станиславом Грычем Болгарского католического колледжа в этом городе.

Германские и австро-венгерские диппредставительства весьма успешно применяли такую форму пропагандистской работы, как создание информационных бюро или салонов для широкой местной общественности. Здесь можно было посмотреть фотографии с театра военных действий, ознакомиться с прессой и брошюрами, в которых, само собой разумеется, актуальные вопросы преподносились с позиций Центральных держав. Такие информационные бюро были открыты в Софии, Адрианополе (австрийским консульством)³⁸ и Константинополе (Телеграфно-информационный салон германского и австро-венгерского консульств, располагавшихся «на главной улице Перы» — района Константинополя, где начиная с середины XVII в. по решению турецких властей размещались иностранные посольства³⁹). Польские пресс-представители в Болгарии и Турции имели возможность участвовать в их работе.

Они предоставляли немецкоязычную прессу ГНК, например газету «Polen», брошюры и художественные альбомы на военную тему. В планах была организация выставки открыток, посвященных легионам. Грабовский сообщал: «Информационное бюро в Адрианополе является сегодня местом, куда приходит вся читающая общественность... Толпы людей читают и рассматривают иллюстрации, разнося потом вести по всему Константинополю» — так описывал деятельность Телеграфно-информационного салона он в своем отчете⁴⁰.

Сотрудничество пресс-представителей ГНК с диппредставительством Австро-Венгрии в Софии проявилось и в организации благотворительных вечеров. Одна из таких акций имела место в болгарской столице 7 июля 1915 г. и носила название «польского вечера». Целью был сбор средств для польских раненых и поляков-инвалидов из всех «частей Польши». По оценке Грабовского, удалось не только собрать значительную сумму (порядка 8 тыс. франков, из которых чистый доход составил 6 тыс.), но также добиться «морального успеха». Он сообщал, что идея несения помощи «разоренной Польше» позволила привлечь внимание многих жителей Софии, включая «решительных поборников идеи русофильства» и славянофилов, несмотря на отсутствие широкой предварительной информации о вечере. Невзирая на внешнюю нейтральность вечера, он все же, по утверждению Грабовского, имел «выраженный австрофильский характер». Организаторы постарались пригласить на мероприятие всех мало-мальски значимых представителей софийской общественности без различия политических взглядов. Главе русской дипмиссии А.А. Савинскому приглашение «сознательно» не было направлено. Реакция российского дипломата была достаточно резкой. С учетом того, что в России польский вопрос считался делом внутренним и не допускалось его вынесение на международную арену, посланник заявил, что, организуя «польский вечер», комитет поступил в высшей степени бестактно, вмешиваясь в вопрос о судьбе поляков, «единственным опекуном которых является Россия». Она уже занялась судьбой Польши и не даст ей «ни погибнуть от голода, ни попасть под прусское иго»⁴¹. По данным российских историков, этот демарш не встретил одобрения со стороны болгарской общественности⁴².

В программе вечера были музыкальные и литературные номера, представление живых картин по произведениям Г. Сенкевича. В концерте участвовали как артисты, так и жены и дочери болгарских политиков и общественных деятелей. Афишу и эскиз программки вечера изготовил временно находившийся в Софии польский художник⁴³. В организации мероприятия живейшее участие приняла супруга австро-венгерского посланника в Софии М. Тарновская. По данным российских историков, австро-венгерский посланник в Софии Адам Тарновский и его супруга пользовались огромным авторитетом и влиянием в Болгарии. А. Тарновский снискал лавры победителя в дипломатической битве за Болгарию, которая в октябре 1915 г. вступила в войну на стороне Центральных держав. Во время Первой мировой войны, превратившей Польшу в театр военных действий, чета Тарновских использовала свое влияние для организации в Болгарии благотворительных акций в пользу разоренного войной польского населения. В качестве награды Тарновский после завершения в ноябре 1916 г. своей миссии в Софии был назначен послом Австро-Венгрии в США⁴⁴.

Таким образом, информационно-пропагандистская работа Главного национального комитета в Болгарии и Турции в 1915 г. велась для того, чтобы о польском вопросе информировались болгарские и турецкие власти и общественность, а о ситуации в этих странах — собственное руководство в ГНК. Благотворительные акции наряду с выполнением своей прямой задачи также служили делу продвижения польского вопроса. Налицо стремление придать этой деятельности системность и широкий охват, в частности, путем налаживания сети взаимосвязанных информационных бюро за границей. Поскольку Болгария и Турция находились в лагере Центральных держав, польским пропагандистам-австрофилам не приходилось здесь скрывать свои политические симпатии и антипатии. При этом каждый из участников информационной борьбы — будь то польские пропагандисты, местные власти или диппредставительства воюющих держав — преследовал свои собственные цели, стремясь использовать контрагентов и их возможности, прежде всего, в своих интересах. Зарубежные структуры, созданные поляками в годы Первой мировой войны, в том числе в Болгарии и Турции, в целях пропаганды польского вопроса, внесли свою лепту в создание независимой Польши по окончании Первой мировой войны.

А. И. Шеляг, первый секретарь Третьего Европейского департамента МИД Российской Федерации